Главная > Как нам жить и что нам делать с нашей жизнью?

Как нам жить и что нам делать с нашей жизнью?

Как нам жить? Для чего мы живём, если вообще для чего-то? Как отличить правильное от неправильного? Есть ли какой-то разумный способ ответить на эти вопросы, который бы не требовал от нас обращения вспять к слепой вере?

Давайте спросим об этом у древних греков

Люди стремились найти ответы на эти вопросы буквально на протяжении тысячелетий. Среди них был Сократ (469–399 гг. до н.э.). Одним из его наиболее выдающихся достижений была идея тщательно исследовать убеждения человека с помощью метода, напоминающего перекрёстный допрос. Эта идея получила название диалектики. Она включает в себя задание проверочных вопросов и получение ответов на них, с целью прийти к некоему выводу, который можно считать истиной. По сути, он выступал в роли «адвоката дьявола» и заставлял людей доказывать то, что они не подвергали сомнению.

К примеру, существует история, в которой Сократ встречает молодого человека, собравшегося идти в суд с обвинением своего отца в нечестивости. Когда Сократ узнал об этом, то очевидным образом счёл молодого человека большим знатоком благочестия. Он заметил, что для того, чтобы обвинить собственного отца в нечестивости, необходимо самому быть экспертом в благочестии. Затем Сократ признался, что несведущ в этом вопросе и скромно попросил собеседника дать ему определение благочестия. Молодой человек предпринял множество безуспешных попыток дать это определение, в то время как Сократ всякий раз предлагал простое и неопровержимое объяснение того, почему каждый из предложенных ответов неверен. Легко догадаться, что Сократ, в конце концов, «достал» весь существующий в то время истеблишмент и был приговорён к смерти. Он мог бежать, но предпочёл остаться в Афинах и принять яд. Сократ чрезвычайно уважал законы и готов был пожертвовать жизнью во имя верности своим принципам. Когда я читал о его жизни, то просто не мог не проникнуться громадным уважением к нему и его жизненной философии.

Ещё одним философом, сделавшим значительный вклад в работу по отысканию ответа на вопрос о том, как нам следует жить, был Аристотель (384–322 гг. до н.э.) — ученик Платона (сам Платон учился у Сократа). В молодости он развивал идеи Платона о природе реальности (мир форм), но впоследствии Аристотель начал двигаться в новом направлении и принялся за решение вопроса о том, как нам следует жить.

Наилучшим из найденных им ответов была концепция эвдемонии. К сожалению, это слово непросто перевести с греческого. Два варианта перевода нравятся мне больше остальных. Первый — это «счастье», а второй — «человеческое процветание». Большинство других известных мне переводов представляют собой вариации этих двух. Мой личный вариант перевода — «исполнение», хотя и он не отличается точностью. Эвдемония — это процесс добродетельной жизни, а не некое фиксированное состояние. Это не эмоция, как, например, «счастье». Аристотель пришёл к подобному ответу, так как выяснил, что эвдемония — единственная потенциальная цель жизни, которая может рассматриваться как окончательная, а не служить средством для достижения другой цели. Я думаю, что этот термин чаще всего переводят как «счастье» именно потому, что счастье самодостаточно и заканчивается само в себе, а не служит чему-то ещё.

Аристотеля интересовал поиск правильного жизненного пути (при допущении, что такая вещь существует). Его ответ, заключающийся в эвдемонии, состоит из двух основных частей: добродетельного действия и созерцания. Способ определения добродетели состоял в наблюдении за людьми, которые вели добродетельную жизнь и процветали, и примечании того, как они проводят свои жизни. Как выяснялось, такие люди вели себя с некоторой степенью прямоты, чести, мужества, честности, рациональности, справедливости и т. д. Это не просто внутреннее наблюдение, которое можно провести, обратившись на самого себя — такие ценности заметны со стороны. Поэтому Аристотель достиг некоторого прогресса в попытках создания полу-объективного стандарта правильной жизни. Как и Сократа, Аристотеля также приговорили к смерти, но он предпочёл покинуть Афины и жить в ссылке (я чрезвычайно благодарен тому, что живу в обществе, где философствование не влечёт за собой смертельного наказания).

Главная проблема, которую я нахожу в проницательной попытке Аристотеля ответить на этот вопрос, заключена в том, что его решение, в известной степени, зациклено. Чтобы хорошо жить, нам надо жить добродетельно и тратить время на самопознание и обучение. Но откуда мы можем знать, какими критериями нам руководствоваться при выборе добродетели или же того, что нам следует учить? Главным образом, мы ищем людей, которые (как нам кажется) живут хорошо и процветают — а во времена Аристотеля, кроме того, предполагалось, что мы можем стремиться подражать богам, так как они-то уж точно живут хорошо. Это напоминает некоторые современные религии, которые дают определённую модель добродетели как образец для подражания. Тем не менее, Аристотель не ответил на один ключевой вопрос: как выглядит наилучшая жизнь, которую можно прожить? Эвдемония предлагает способ начала поиска ответа на этот вопрос, но не избавляет его от множества зияющих дыр.

После Аристотеля к вопросу о том, как нам жить, обращалось много других людей. У каждой религии есть свой собственный ответ. Разные исследователи говорят, что ответа нет, что ответ не имеет значения, что мы не можем узнать его или что это — дело исключительно личного выбора. Наихудший возможный ответ представляет собой то, что делает большинство людей — они полностью игнорируют сам вопрос.

Выбирая собственный контекст

Ради чего стоит нам жить? Богатство? Власть? Служение? Долголетие? Здравый смысл? Любовь? Вера? Семья? Бог? Добродетель? Счастье? Исполнение своего предназначения? Комфорт? Удовлетворение? Честность? Взгляните на этот список ценностей. Можно выбирать из сотен.

Важно сделать глобальный выбор того, как нам жить, поскольку это решение устанавливает среду, или контекст, для всего остального, что мы делаем. Если вы не выбираете собственный контекст, то попадаете в усреднённый контекст по-умолчанию, то есть фактически позволяете другим установить его для себя. Если провести обобщение, то в США это, в основном, потребительский/материалистический контекст. Он говорит, что вам надо найти работу, завести семью, скопить некоторое количество денег и уйти на пенсию. Будьте хорошим гражданином и держитесь подальше от неприятностей. В любом случае, не высовывайтесь. Будьте хорошим винтиком. В других культурах существуют свои усреднённые контексты. Большинство людей просто подключаются к усреднённому контексту своей культуры с незначительными индивидуальными вариациями.

Придерживаться усреднённого контекста вашей культуры — один из наихудших вариантов. Давайте рассмотрим простые случаи демократии и диктатуры. При демократии никто, фактически, не отвечает за культурный контекст в целом, поэтому наиболее часто встречающиеся контексты состоят из мешанины кусочков и частей, которой недостаёт общей согласованности. В целом, это приводит к запутанности и посредственности. У такого общества есть лишь очень туманные представления о том, как вам следует жить — вроде устройства на работу, обзаведения семьёй, избегания неприятностей и тихой отставки. Спросите у американцев, что значит прожить наилучшую возможную жизнь, и вы получите кучу различных ответов, большинство из которых будет весьма расплывчатыми и нечёткими. В таких ответах Сократ нашёл бы множество изъянов.

Если же вы живёте в культуре с сознательно направляемым контекстом, то вам стоит побеспокоиться о том, кто направляет его, каковы их мотивы и можете ли вы доверять им. В обществе с сильной диктатурой вы обычно обнаружите более сконцентрированный контекст, чем при демократии. Если бы вы задали вопрос о наилучшей жизни жителям нацистской Германии, то, могу поспорить, полученные ответы были бы гораздо более однородными и целенаправленными. Но проблема, естественно, заключается в том, что такие контексты часто разрабатываются с целью укрепления власти в руках их создателей. На людей оказывается давление, они принуждаются к интеграции в такой контекст. В долгосрочной перспективе контексты такого типа ведут к разочарованию, безволию или фанатизму.

Таким образом, если вы позволяете обществу диктовать вам контекст (что, по-умолчанию, происходит при отсутствии сознательного выбора), то он, скорее всего, будет у вас либо очень нечётким и расплывчатым, либо сфокусированным в неверном направлении. Определённо, это не оптимальный выбор. Такой контекст не даст вам достаточно точных указаний, как следует правильно жить. Вы потратите массу времени, бредя по жизни наугад или совершая множество ошибок, которые вернутся и будут преследовать вас в будущем.

В конечном счёте, если вы хотите приблизиться к «наилучшей возможной» для вас жизни, то вам придётся выбрать себе контекст самостоятельно. Вы не можете просто унаследовать усреднённый контекст вашего общества и жить так, как ожидают от вас другие. Если вы пытаетесь приспособиться, то тратите жизнь попусту в сравнении с тем, что вы могли бы сделать с ней, выбрав лучший контекст.

Так как же, чёрт возьми, мы собираемся выяснить, как нам жить? Просто гадать и надеяться на лучшее? Есть ли какой-то рациональный, разумный способ принять такое серьезное решение?

Я не могу принять это решение за вас, но могу объяснить, как я принял для себя такое решение, которое, в конечном итоге, дало мне абсолютно удовлетворительный ответ. Я считаю, что часть моего ответа касается лично меня, но также полагаю, что другая его часть универсальна для всех нас.

Жить добродетелью

Достигнув зрелости, я начал серьёзно задумываться над вопросом о том, как мне жить. Первая существенная остановка на этом пути произошла у меня именно в том месте, где его покинул Аристотель. Когда мне было 20–25 лет, я тратил много времени, работая над тем, чтобы жить добродетельно. Наилучшей возможной для себя жизнью я видел жизнь добродетельного человека — обладающего честью, честностью, смелостью, состраданием и прочими достоинствами. Я составил список всех добродетельных качеств, которых хотел достичь и даже придумал какие-то упражнения, помогающие мне развить их. Бенджамин Франклин, как я узнал из его автобиографии, делал что-то очень похожее: каждую неделю он выбирал конкретную добродетель, на которой фокусировался, чтобы развить свой характер.

Странно, но в то время я чрезвычайно увлекался одной компьютерной игрой, которая называлась Ultima IV. До настоящего времени она остаётся моей любимой игрой всех времён. В этой ролевой игре вы — Аватар, искатель истины. Ваша цель не в том, чтобы уничтожить какого-то врага, а, скорее, в том, чтобы достичь соответствия так называемому Кодексу Абсолютной Мудрости. Чтобы добиться успеха, вам нужно развить своего героя в восьми добродетелях. Каждая из этих добродетелей представляется как одна из восьми возможных комбинаций истины, любви и смелости следующим образом:

Истина = Честность
Любовь = Сострадание
Смелость = Отвага
Истина + Любовь = Справедливость
Истина + Смелость = Честь
Любовь + Смелость = Жертвенность
Истина + Любовь + Смелость = Духовность
Отсутствие Истины, Любви и Смелости — это Гордыня, противоположностью которой является Покорность.

Я считаю эту систему добродетелей абсолютно превосходной, особенно учитывая то, что она взята из игры. Много лет спустя, когда я на выставке Electronics Enterteinment Expo (E3) наконец встретился с Ричардом Гарриоттом, разработчиком серии Ultima, то спросил его, как он придумал такую систему и почему, в конце концов, выбрал именно эти добродетели. Он объяснил, что начал с составления длинного списка в режиме мозгового штурма, в процессе которого замечал некие закономерности в том, как различные добродетели соотносятся друг с другом.

Не менее странным, чем то, что я получил это важное откровение из компьютерной игры, является тот факт, что сегодня в вопросе добродетелей я придерживаюсь того же мнения, что и тогда, то есть представляю эти восемь добродетелей как пересекающиеся множества истины, любви и смелости. Но в качестве комбинации всех трёх добродетелей «целостность» мне кажется более подходящим вариантом, чем «духовность». Ultima IV также ввела противоположные этим добродетелям понятия — пороки, в которые выстраиваются комбинации из лживости, ненависти и трусости. К сожалению, по моим ощущения, серия Ultima IV с тех пор пошла по наклонной и полностью растеряла всю свою прежнюю прелесть — мне же хотелось, чтобы они продолжали развивать свою идею с добродетелями.

Я был полностью привержен этим мыслям в то время, когда создавал свою компанию Dexterity Software в 1994 году. Я прилагал все усилия, чтобы придерживаться добродетелей в своей жизни и старался внедрить их в работу компании, насколько это было возможно. К примеру, в течение примерно 6 лет Dexterity ежемесячно рассылала разработчикам чеки с суммами их авторских отчислений (всего — многие сотни платежей), ни один из которых не был выслан с опозданием хотя бы на день. Я не знаю, может ли ещё какая-нибудь компания-издатель компьютерных игр похвастаться подобной щепетильностью? Уж точно ни одна из тех, с которыми мне доводилось иметь дело. Это было моим персональным делом чести. Моё собственное понимание добродетели оказывало определяющее влияние на то, как я вёл свой бизнес. Честь всегда была для меня важнее, чем прибыль. И остаётся до сих пор.

Обратной стороной моего стремления жить добродетельно оказались столкновения с людьми, не помышляющими о добродетельной жизни. К сожалению, в игровой индустрии таких много — особенно там, где замешаны большие деньги. Я был готов иметь дело с людьми, высоко ценящими честь, но, к моему большому огорчению, возможностей ведения бизнеса с такими людьми было очень мало. Слишком многие ставят деньги выше собственной чести и достоинства. Так что я плыл против течения. Но даже при таких условиях я по-прежнему предпочитаю подобный выбор всем возможным альтернативам.

Пытаясь жить добродетельно, я также столкнулся со множеством внутренних конфликтов. Но я виню в этом не сами добродетели, а, скорее, мою ограниченную способность жить в полном соответствии с ними. Изо дня в день я жил вполне добродетельно, но как выглядела картина в целом? Как выглядела сама идея вести игровой бизнес, ведущийся с целью развлечения людей? Была ли она достаточно добродетельна? Я начал прилагать больше усилий, стремясь к высшему идеалу. Два года я служил добровольцем в Ассоциации Shareware-Профессионалов (без оплаты). Я написал множество бесплатных статей. Бесплатно консультировал и обучал людей. Бесплатно выступал на конференциях. Я подталкивал себя к тому, чтобы больше жертвовать в пользу других. Я упустил несколько возможностей заработать больше денег, вместо этого воспользовавшись возможностями помочь другим.

Я чувствовал, что такое поведение улучшало меня, но его всё равно было недостаточно. Я по-прежнему ощущал, что далёк от оптимального положения в смысле своей способности жить добродетельно. Сперва я пришёл к заключению, что такова природа жизни и это будет пожизненная борьба. Но вскоре я стал чувствовать неустроенность и ощущать, что что-то идёт не так. Много лет я не мог понять, в чём дело, поэтому просто придерживался того, что было мне известно. Я упёрся на пути в ту же преграду, с которой, может быть, в своё время столкнулся Аристотель. Может, именно это помешало ему добраться до ответа на вопрос «Какова же наилучшая возможная жизнь?». Я знал, что она чем-то отличалась от жизни, которую вёл я, но не знал, откуда начинать искать отличия.

Какова же наилучшая возможная жизнь?

Со временем, я с другой стороны подошёл к вопросу о том, как нам жить. Я спросил себя: «А почему, в конце концов, этот вопрос так труден? Что в нём сложного?». Это пробудило во мне новые мысли, которые вскоре привели к такому вопросу: «Что же должно поменяться, чтобы этот вопрос стал легче?».

Вот оно.

Внезапно стало ясно, почему мне так трудно было ответить на свой вопрос. Чтобы дать на него исчерпывающий ответ, я должен знать всё. Я должен быть Богом.

Давайте признаем: человеческий разум ограничен. Наша технология — тому доказательство. Мой компьютер сильнее меня в арифметике. Его крошечный процессор может выполнять огромное количество задач, которые не под силу моему значительно большему мозгу. Мой жёсткий диск содержит больше информации, чем я смогу запомнить за всю жизнь. Конечно, во многих областях мой мозг превосходит процессор компьютера, но общая идея очевидна — существуют пределы того, на что способны наши головы в интеллектуальном отношении.

Я задавал себе множество интересных вопросов, пытаясь по-новому взглянуть на это. Может ли разум постичь собственные пределы? Если на Землю прибудут сверхразумные пришельцы, какими они найдут пределы человеческого интеллекта? В чём наша ограниченность станет для них заметной? Что мой мозг точно НЕ сможет сделать?

Что изменилось бы, будь я гораздо умнее, чем есть сейчас? Как бы я мог жить по-другому? Какие части моей жизни более разумное существо сочло бы глупыми, излишними или вредными? Если бы более разумное существо, ясно понимая пределы моего интеллекта, попыталось оптимизировать мою жизнь — что бы оно изменило? Как бы я оптимизировал жизнь мыши или гориллы, если бы мог с ними общаться? Какими я вижу пределы их интеллекта? Какова могла бы быть наилучшая жизнь для различных других видов?

И много, много других вопросов в том же ключе

В результате произошло смещение моего контекста. Впервые я почувствовал, что пытаюсь преодолеть пределы собственного разума. Я смог увидеть, где находятся эти стены. Некоторые из ограничений были очевидными (например, такие, как скорость счёта в уме и память). Но я начал испытывать на прочность и другие границы. Сколько разных понятий может одновременно поместиться у меня в голове? Насколько точно я могу определить время, температуру или массу без измерительных приборов? Сколькими способами решения проблем я действительно владею и каковы их достоинства и недостатки?

Я начал изучать мозг чуть более подробно и сравнивать наблюдаемые мной умственные пределы с тем, что было известно о физической структуре мозга. Новейшие исследования в этой области чрезвычайно увлекательны. Накачав мозг психоактивными веществами, можно отобрать у человека сознание. Электрически стимулируя сгусток нейронов, можно вызвать впечатления, которые субъект эксперимента будет описывать как духовные. Можно хирургически удалить способность человека играть на пианино.

По мере лучшего понимания человеческого разума, я осознал, что главная проблема вопроса о наилучшей жизни заключена в том, что для ответа на него необходим больший интеллект, чем имеющийся у нас. Чтобы узнать, какова же наилучшая возможная жизнь (что математически представляет собой задачу оптимизации), вы должны знать все возможные жизни вообще. А это требует обработки такого количества данных, с которым мы пока не способны справиться.

Представьте себе, что существует всего миллион возможных вариантов вашей жизни. Чтобы выбрать из них наилучший, вам необходимо просмотреть каждую, применить некий критерий оценки и затем выбрать вариант с наивысшим результатом. У этого подхода есть три большие проблемы. Первая состоит в том, что вариантов слишком много для разумной оценки. Вторая — в том, что вы должны обладать способностью предсказывать будущее, чтобы знать, куда приведёт каждая из жизней. И третья проблема заключается в том, что вам придётся выработать или придумать критерий оценки. Очевидно, что первые две проблемы на данный момент решить невозможно. Но как обстоит дело с третьей?

Третья проблема, в целом, соответствует той, с которой пытался справиться Аристотель — критерий оценки. Жить добродетельно — один из возможных ответов, хотя и слишком туманный.

Итак, здесь мы имеем несколько серьёзных проблем. Во-первых, пространство поиска возможных решений слишком велико для того, чтобы полностью исследовать его. Оно настолько велико, что наше сознание даже не может охватить его целиком. И во-вторых — нам нужно найти критерий оценки, позволяющий разумно сравнивать один вариант с другим. Критерий, не очень сильно зависящий от неизвестного будущего.

В поиске…

Давайте возьмёмся за первую проблему — проблему гигантского пространства поиска. Прежде всего, найти доказуемо оптимальное решение невозможно. Таким образом, правдивый ответ на вопрос о наилучшем варианте жизни один — он непостижим. Мы ещё недостаточно умны, чтобы разгадать его. Это звучит не очень удовлетворяюще, но в действительности может нам немного помочь. Теперь мы стоим перед вопросом «Как мы можем подобраться ближе к оптимальному решению?».

К счастью, у математики есть ответ на этот вопрос — эвристика. Это приём, который позволяет исследовать пространство в поисках оптимального решения в том случае, когда охватить всю область поиска невозможно. Примером может служить задача «поиска высокого холма». Представьте, что вам нужно исследовать большую трёхмерную карту и вы хотите найти наивысшую точку. Используя эвристику, вы начинаете со случайной точки на карте и просто контролируете, чтобы каждый следующий шаг был в восходящем направлении. Когда больше некуда подниматься, то вы достигли вершины — локального максимума. Без исследования остальной части карты вы не можете с уверенностью сказать, что найденная гора была наивысшей на карте, поэтому можно продолжать исследования, начиная с различных точек на карте и используя ту же эвристическую методику. Пока вы не исследуете всю карту, то не сможете быть уверены в том, что нашли глобальный максимум, но чем больше вы исследуете, тем больше уверенности приобретаете.

Но что это значит применительно к человеческой жизни? То же самое: применение в жизни метода эвристического поиска самой высокой точки. Вы пробуете пожить немного одним образом, затем пробуете улучшить его, «поднявшись выше». Вы меняете некоторые параметры в поисках оптимальных значений. Например, вы можете попытаться сбросить вес, заработать больше денег или улучшить свои отношения — любое из этих действий можно считать шагом наверх. И вы просто продолжаете идти вверх до тех пор, пока подниматься станет больше некуда.

Естественно, проблема такого подхода заключена в самой природе эвристики — вы можете застрять на локальном максимуме, который значительно ниже возможного глобального максимума. Вершина, которую вы пытаетесь покорить, может оказаться всего лишь песчинкой в великой схеме вещей. Ещё одной проблемой может оказаться то, что для подъёма всего на одну гору вам может не хватить целой жизни. Вы можете умереть прежде, чем подниметесь с помощью такого подхода хоть на сколь-нибудь заметную высоту.

Но, будучи людьми, мы имеем в распоряжении мощное средство, которое несколько облегчает решение этой проблемы — воображение. Нам не нужно физически проверять все комбинации возможных вариантов. Мы можем проверить их в своём уме. Впрочем, такой метод сработает лишь в том случае, если наша умственная карта реальности представляет собой хорошее приближение настоящей реальности. Другими словами, наша модель реальности должна как можно сильнее совпадать с самой реальностью. В противном случае наши приближения будут ошибочными, а полученные результаты — бесполезными. Вспомните статью «Самодисциплина: Принятие». Чтобы иметь шанс на успех, нам нужно принять реальность такой, как она есть — всю целиком, независимо от того, что нам придётся понять о себе и насколько это может быть нам неприятно. В противном случае — в нашей модели будет полно дефектов. То, что будет казаться работоспособным в нашем воображении, не будет работать в реальном мире.

Чем точнее ваша умственная модель реальности, тем сильнее ваша способность разумно выбирать собственный образ жизни. Это значит, что вы должны знать себя как облупленного — и хорошее, и плохое. Вы должны выработать глубокое понимание своей истинной природы. Это имеет отношение ко вчерашней статье о приведении своих убеждений в соответствие со своими действиями. Вы должны быть внутренне согласованы, иначе ваша модель сможет произвести лишь мусор, которому вы не сможете доверять.

Я не уверен, что это может хорошо получиться у каждого. Чтобы представить себе альтернативную жизнь и объективно оценить её, необходим развитый интеллект и сильная концентрация. Но это — всё, с чем нам нужно справиться. Мы лишь можем делать лучшее, на что способны.

Я думаю, что оптимальным решением было бы рассмотреть разные способы жизни, ярко представляя их в воображении, и оценить их сильные и слабые стороны. Проделав это с некоторым количеством вариантов (я не могу сказать точное число — чем больше, тем лучше), вы выбираете один и начинаете жить этой жизнью. Тем временем, вы оставляете воображение открытым для рассмотрения других возможностей и, если находите вариант, в чём-то превосходящий ваш текущий образ жизни, то переключаетесь на очередную более «высокую» жизнь.

Как нужно сравнивать одну жизнь с другой?

Теперь нам необходимо рассмотреть критерий оценки. Что значит «наверх»? Как мы сравниваем одну жизнь с другой?

Многие пытались ответить на этот вопрос. Один из самых популярных в наше время ответов — счастье. Мы слышим: нужно делать то, что сделает вас наиболее счастливыми. Стремитесь к удовольствию. Избегайте боли. Почти во всей литературе по личностному развитию, которую я читал, счастье, так или иначе, используется в качестве конечной жизненной цели.

Но я думаю, что счастье — это просто отмазка. Счастье — всего лишь эмоция. И посвящать всю свою жизнь цели достижения и сохранения одного эмоционального состояния — явно неоптимально. Что касается меня, то я очень жизнерадостен по жизни и мне не много нужно, чтобы почувствовать себя счастливым и умиротворённым. Счастье и благоденствие можно поддерживать, главным образом, очень здоровой диетой и большим количеством упражнений. Я уже хорошо научился управлять своими эмоциями и быть счастливым, поэтому я уверен, что могу достичь чего-то большего.

Даже если мы расширим понятие счастья и включим в него исполнение своего предназначения или процветание, всё равно это останется отмазкой. Отвечая подобным образом на вопрос о том, как нам жить, мы всего лишь отфутболиваем его эмоциональной части нашего разума. Мы говорим, что ответ на вопрос «Как нам жить?» диктуется нашими эмоциями. Предполагается, что если мы чувствуем себя «реализовавшимися», значит — живём оптимально. Я не вижу логической причины считать этот ответ правильным, учитывая то, что я знаю, как работают эмоции: недостаточно хорошо.

По этим причинам я отверг все ответы, предполагающие, что оптимальный способ жизни может быть найден в неком эмоциональном состоянии или чувстве. Я могу сознательно выбирать свои эмоции, просто сдвигая собственный фокус. Ни одно конкретное действие не может вызвать во мне чувство, достичь которого я не смог бы простым направлением воображения. Я могу играться эмоциями сам с собой.

Затем мы имеем целый сонм «гуру саморазвития», которые определяют цель жизни в терминах достижения успеха, приобретения богатства, построения идеальных отношений и т. д. Что ж, как вы уже, вероятно, подозреваете, это всего лишь пускание маркетинговой пыли в глаза, за которым нет ничего существенного. Большинство этих книг стараются показать вам, как достигнуть оптимальных результатов в пределах уже существующего социального контекста, но, как мы уже разобрались, даже если вам удастся достичь предполагаемой вершины этого контекста, вы всё равно будете жить неоптимально. Вы потратите всю жизнь, пытаясь взобраться на маленькую песчинку, и оставите большую часть своего потенциального величия нетронутым.

Подход, который я избрал для решения этой задачи — взглянуть на собственную жизнь в контексте своего наиболее ясного понимания реальности. Это означает просмотреть историю жизни (до той степени, пока мы в состоянии понять её), на возможное будущее жизни (и на то, куда она может привести) и на текущее состояние жизни. Я чувствовал, что рассматривать наилучшую возможную жизнь человека следует в рамках всей жизни — её прошлого, настоящего и прогнозируемого будущего. Когда я смотрю на развитие жизни на Земле, то рассматриваю силу эволюции, как нечто гораздо большее, чем моё личное существование. Я вижу, что жизнь продолжает увеличивать свою сложность, свой интеллект и в целом свои шансы на выживание. Когда я помещаю себя в этот контекст, то вижу, что у меня есть три основных варианта. Я могу работать в сотрудничестве с эволюцией, могу работать против неё или же могу её игнорировать. Моя человеческая осведомленность позволяет сделать этот выбор сознательно.

Как можно ближе к оптимуму

Я решил, что наилучшая возможная жизнь должна лежать в области сотрудничества с эволюцией, а не в работе против неё. Таким образом, для меня это подразумевает две вещи:

1). Работать, чтобы эволюционировать самому, как личность, до наивысшей возможной степени;
2). И работать, чтобы позволить самой жизни эволюционировать до наивысшей возможной степени.

Оказывается, эти цели, во многом, совместимы. Так как между самоэволюцией и эволюцией окружающей вас среды есть положительная обратная связь. Если вы работаете только над собой, то ваше окружение будет сдерживать вас. Вы будете похожи на Тарзана, живущего среди обезьян. А если вы работаете только, чтобы помочь другим — это так же не будет оптимально, так как вы сможете научить их лишь тому, что знаете сейчас, но никогда не улучшите свои знания и учительские навыки. Так что требуется баланс между тем и другим.

Для меня это выливается в работу над своим личным ростом и оказание помощи для роста других людей. Это стало моим средством достижения наилучшей возможной жизни, которую я могу надеяться прожить.

Так что же значит «расти»? Для меня это означает постоянно стремиться усовершенствовать мои наиболее сильные эволюционные инструменты, каковыми я считаю свой интеллект, своё сознание и своё знание реальности. Кроме того, чтобы помогать расти другим людям, я должен последовательно продолжать улучшение своих коммуникативных способностей.

Я вижу основную цель своей жизни как служение процессу эволюции. Для меня это важнее всего остального. Всё прочее в моей жизни, по сравнению с этим — вторично и должно доказать, что оно вписывается в этот план. Будет ли вас интересовать устройство на работу и зарабатывание денег, если у вас есть возможность сознательно участвовать в эволюции самой жизни? Для меня все другие потенциальные способы жизни — всего лишь бледные тени по сравнению с этим.

Давайте теперь увяжем это с концепцией эвристики. В результате получается следующая общая стратегия:

Попытайтесь представить для себя наилучшую возможную жизнь, используя в качестве критерия оценки служение процессу самой эволюции.
Живите ею — испытывайте её.
Если вы когда-либо осознаете, что есть лучший способ служить процессу эволюции, чем имеющийся у вас — переходите на него.

Вот мой ответ на вопрос о том, как жить: вложить большую часть своей жизни в стремление к росту. Для меня это совершенно естественно. Если мы не можем понять, как жить оптимально, то наилучшим решением будет развить эту способность. Если ваш компьютер неспособен сделать то, что вам от него нужно, то вы должны выделить время на работу по его усовершенствованию.

Я также нахожу, что этот ответ хорошо сочетается с аристотелевским понятием добродетели. Интеллект предлагает направление, а добродетель помогает проложить путь. Я верю, что для наилучшей возможной жизни существенно и то, и другое. Тем не менее я считаю, что более сильным является, всё-таки, интеллект, так как добродетели произошли от человеческого разума. Можно думать о добродетелях как об интеллектуальных шпаргалках. Если принятие истинно интеллектуального решения затруднено наличием слишком большого количества данных, то вы можете прибегнуть к добродетелям. С уверенностью, что это, по крайней мере, не глупый выбор. Когда сомневаетесь — будьте честны, будьте благородны, будьте храбры.

Мозг 2.0

Если вы внезапно обнаружили, что живёте как обезьяна, то можете принять эту жизнь: посвятить себя постоянному поеданию бананов и стараться быть хорошей обезьяной. Либо же вы можете попробовать стать чем-то большим, чем обезьяна, и эволюционировать в человека. После этого все ваши обезьяньи цели и достижения покажутся абсолютно бессмысленными по сравнению с вашими новыми человеческими способностями. Насколько глупыми покажутся более развитым видам цели, типа «Создание бизнеса» или «Увеличение продаж»?

На эволюционной лестнице, сейчас мы — всего лишь кучка обезьян. Но если мы продолжим рост, то вскоре станем чем-то значительно большим. Вполне вероятно, что компьютерные технологии теснее сольются с нашим мозгом и это сделает нас умнее и способнее. Но пока этого не произошло, мы можем продолжать узнавать больше о нашем мозге и стараться использовать его по максимуму. Давайте прекратим жить, используя всего лишь 3% нашего мозга, и разгоним его ближе к отметке 100%.

Существует много способов сознательно помогать процессу эволюции и наша способность к этому на сегодняшний день, безусловно, ограничена (хотя с каждым годом границы раздвигаются всё шире). Я думаю, что в масштабах целой жизни современный человек, посвятивший свою жизнь содействию процессу эволюции нашего вида, может оказать огромное влияние. Мы до сих пор помним Аристотеля за то, что он сделал. Чего смогли бы достичь мы, если бы тысячи нас, живущих сегодня, посвятили свои жизни подобной цели?

Я не могу вам это доказать, но я обнаружил, что чем больше я работаю над соответствием своей жизни процессу эволюции, тем легче и с меньшими усилиями она протекает, как будто под влиянием какой-то силы притяжения. Весь последний год моя жизнь шла очень хорошо и я чувствую, что способен думать яснее, чем когда-либо. Недавно — как раз в этом году — у меня произошло переключение контекста и я ощущаю, что с каждым месяцем становлюсь всё сильнее. Это чувство ясности в том, что именно этим я и должен заниматься в своей жизни. Самодисциплина по-прежнему нужна, но я стал сильнее и более способен применять её с толком. Я думаю, причина этого в том, что я, наконец, почувствовал, что живу наилучшей возможной жизнью, основываясь на моём сегодняшнем понимании. Когда я пытаюсь представить себе что-то лучшее, то это просто увеличение моей способности делать то же самое, а не существенное изменение рода моих занятий. Впрочем, добраться до такого состояния было далеко не просто и я уверен, что впереди меня ждёт ещё больше перемен. Такова природа роста — прошлые цели постоянно находятся в процессе устаревания.

Завтра мы исследуем вопрос о том, как трансформировать эту высокоуровневую идею о том, как жить, в личную цель, которую действительно можно достичь. А ещё через день мы рассмотрим, как разбить эту цель на задачи, проекты и действия и начать двигаться.

Эта статья является частью серии из шести статей о смысле жизни: